https://ridero.ru/books/eiriniya_za_shirmoi_svobody/
Похоронная процессия Пика
— Я… Я… Снова подвёл тебя…
Вне себя от отчаяния, горя, страха и ужаса — от всего, что только произошло и чего уже не исправить, парень приник к руке лицом. Чмокнув холодную, как сама смерть, ладошку своими окровавленными губами, Пик с нежностью и любовью, что не остыла в его сердце, приподнял девушку на руках. Как в тот самый момент, когда она, ступая на берег, беспомощно упала в его объятия. Это было не позднее, чем сегодня утром, но для него эти воспоминания казались из прошлой Жизни, которую уже не вернуть.
И вот снова его Любимая оказалась в его руках. Но теперь он не был самым счастливым мышонком в Мире, каким чувствовал себя ещё каких-то пару минут назад. Отныне он оказался заложником злого рока и жестокости реального Мира, который был куда страшнее и ужаснее, чем он мог себе представить. К своему глубочайшему разочарованию Пик не успел осознать это, сам и был вынужден до всего дойти через смерть и гибель тех, кого он любил и в ком души не чаял.
Подняв белую мышку на руках, Пик сам не зная куда направляется, пошёл вперёд с тяжёлой невыносимой ношей в сердце. Оставить её здесь, неведомо каким ещё врагам, он не мог. Даже сейчас Сиберия оставалась для него девушкой-богиней, до которой он боялся притронуться. Она стала для него Священной.
Как никогда он желал снова заглянуть ей в глаза, услышать её прекрасный мягкий голосок, насладиться лучезарной улыбкой, почувствовать нежное прикосновение ласковых рук, — но всё это было утеряно раз и навсегда.
Пик так сильно любил её, что даже после смерти не желал покидать. Он шёл вперёд медленной походкой, еле волоча ноги и хвост, совершенно ничего и никого, не замечая перед собой. Глаза его затмил белой пеленой туман, рассудок помутился. Он ступал по памяти и наугад, ничего не слышал, не чувствуя при этом ни страха, ни боли. Его поглотила бездонная пустота, как если бы из его груди вырвали сердце с корнем.
Даже ожесточённая схватка, воцарившаяся на стенах форта между его защитниками и группой мышей в длинных тёмных плащах не могла остановить Пика.
Совершенно с каменным лицом, не обращая внимание на хаос битвы, со стеклянными глазами, что покрылись прозрачной пеленой, не в силах и слова молвить, со сдавленным сердцем и дрожью во всём теле, парень делал шаг за шагом.
Даже обжигающие языки пламени, через которые пролегал его путь — не способны были вывести его из состояния полной обречённости, отрешённости, горя и страдания. Только его Сердце не переставало бешено колотиться, а Душа метаться и разрываться на мелкие кусочки — и не было этому конца.
Пик ступал по каменным плитам совершенно босой, со свежей кровью на лице и руках. Словно призрак в ночи, не обращал он внимания на ожесточённую схватку вокруг него, на лязг железа и кровь, что проливалась всюду. Он даже не шелохнулся, когда тишину разрезал оглушительный залп с корабля, что подплывал к пристани. Весь Мир для него погрузился во мрак, а глаза покрылись пеленой непроглядной тьмы.
Со стеклянным взглядом он шёл всё вперёд и вперёд, пока не оказался снаружи форта. Оставив его позади, Пик дошёл до той самой развилки, где ещё утром беззаботно бежал навстречу воде. В этот раз он свернул налево, и направился по пустынной, казавшейся заброшенной тропинке, ведущей в самый дальний уголок острова Вольных.
Спустя некоторое время, оказавшись посреди небольшого кладбища, Пик вдруг очнулся. Страшная картина предстала его взору — целое поле было усеяно «лесом» могильных надгробий и плит. Только сейчас он осознал, что находится уже далеко за пределами крепости. Не понимая, как он сюда попал, паренёк опустил взгляд на лицо девушки, чья голова покоилась на его плече.
Мышонок по-прежнему не выпускал её из своих рук, в сердцах теплясь надеждой, что она пробудится ото сна. Сиберия казалась такой счастливой, полной жизни, готовой вот-вот раскрыть свои глазки, протянуть к нему ручку и нежно погладить по щеке…
Но к чему обманывать себя — этого не произошло — ни сейчас, ни час спустя…
Упав на колени, потеряв всякую надежду и смысл бороться с Законами Жизни и Смерти, Пик осторожно положил тело девушки на землю возле себя. Не имея сил проливать горькие слёзы, он увёл взгляд от прекрасной мышки и пополз от неё на четвереньках.
Преодолев таким образом пару шагов, он припал устами к земле и принялся грызть сухую траву зубами. Вырывая клок за клоком, ему вскоре открылась сырая земля. Обезумев от горя и страданий, он принялся рыть её пальцами, ломая ногти и раня себя до крови. Ведь отныне ни к чему было беречь себя — с гибелью Сиберии в нём умерла часть его самого — самая значимая и дорогая сердцу и душе…
